Возможно, самый кровавый бой в истории М-1.

Алексей Махно провел бой против Микаэля Лебу. Лебу вышел на бой в белых шортах, а закончил его в красных. Но никто не переодевался

Алексей Махно пропускает несколько тяжелых ударов, и у него открывается очень большое рассечение над глазом. Следующие 10 минут Махно будет драться, несмотря на большое количество крови, покидающей его организм. Решением судей победу одержит Лебу, а Алексей расскажет, почему не считает себя проигравшим.

– Сейчас 02:23, почему мы записываем интервью?

– Я еду в аэропорт в Казани, очень устал и хочу домой, но по дороге мы можем поговорить, не проблема.

– Ждете в аэропорту удивленных взглядов?

– Ну да, наверное, люди подумают, что я повеселился в баре и меня пьяного там кто-нибудь накрыл: у меня два рассечения, один глаз не видит, потому что его закрывает повязка, там очень большая сечка; губа огромная, глаза, как грибы. Но у меня такое состояние – мне вообще пофиг.

– Что сильнее всего болит?

– Я просто чувствую себя одной большой гематомой, но, думаю, все мои предыдущие бои меркнут перед этим, потому что мне еще никогда не писали так много сообщений во всех социальных сетях. Очень много. Пишут «у Махно отсутствует инстинкт самосохранения», очень много других вещей, которые мотивируют. Я еще не видел такого, чтобы аплодировали стоя парню, который проиграл, поэтому я даже сам не могу назвать это поражением. Я уходил, и меня не хотели отпускать, все хотели сделать фото.

– Для понимания: сейчас у вас много крови, и это выглядит страшно, но у вас был бой, где вы получили перелом челюсти. Физически, что больнее?

– Когда перелом челюсти – это намного больнее. Сейчас просто сильные гематомы, и все.

– Вы что-то помните из такого боя?

– Отдельные детали. Помню, что он хорошо защищается от переводов, крепко стоит на ногах. Помню, что я попадал по голове, но тряхануло его только от удара по корпусу, а голова как будто из чугуна.

– Вы начинали бой с желтой карточкой, проиграли первый раунд, понимали в углу, что вы и так получили тяжелые повреждения и выигрывать теперь надо досрочно?

– За первый раунд из-за желтой карточки, наверное, выходило 10-8. Если бы я даже взял оба раунда, в лучшем случае была бы ничья. Поэтому я шел до конца, кровь заливала глаз, о технике уже речи не шло, и я просто хотел его уронить.

– Люди посмотрят бой – очевидный вопрос, что с вами происходит дальше?

– В М-1 очень хорошо оказывают помощь: все рассечения мне зашили там же, на арене, все повреждения обработали. – Будете проверять повреждения, которые могут быть не очевидными? – Завтра хочу просто отлежаться, но в ближайшие дни пройду обследование и головы, и тела. Как положено.

– Девушка, которую чаще всего показывали во время трансляции, – кто она?

– Это моя сестра. Я сразу после боя позвонил домой, все всё понимают, все знают, как я дерусь. Все переживают.

– Мама смотрела?

– Думаю, вряд ли.

– Мог быть такой момент, чтобы врач остановил бой?

– Мой угол точно знает, что мне надо драться до конца, и они бы точно не остановили. Но врач, когда увидел, какое у меня рассечение, хотел остановить бой после первого раунда. Он уже дернулся, но мой друг Ильфат Амиров взял его за руку и попросил сесть на место. Доктор сказал: «Тогда дальше под вашу ответственность». А у нас такая и была договоренность. Мы так всегда деремся.

– Гонорары в боях такого уровня измеряются сотнями тысяч рублей, но не больше. Нет разочарования, что за такие бои так платят?

– Я люблю свою работу, мне нравится то, чем я занимаюсь, а если хочешь получать больше, значит надо, чтобы позвали туда, где платят больше. Когда ты заканчиваешь вуз, ты же не попадаешь сразу на должность генерального директора. У нас все то же самое. Этим спортом занимаются… парни.

– Рано утром вы прилетите в Москву, что будете делать?

– Лягу, буду спать, и весь день я не встану с кровати.